Вытащу информацию сюда из подвала. Пусть люди читают и помнят как всё начиналось и как украинцы оскорбляли всё что нам дорого.
Это сейчас Олесь Янчук
http://omr.gov.ua/ru/mayor/vice/60863 респектабельный чиновник, занимающий пост заместителя Одесского городского головы. А в начале 90-х он был боевиком и возглавлял Одесскую областную организацию УНА-УНСО. Тогда еще не было интернета и сегодня уже мало кто об этом вспомнит. Но некоторые архивы хранят фотографии первых шагов вице-мэра в политике…
1992 год, Одесса. Основатели УНА-УНСО (слева направо): Андрей Шкиль, Виктор Мельник, Олесь Бабий, Олесь Янчук, Владимир Мамалыга и Дмитрий Корчинский на митинге на Привокзальной площади
1992 год, Одесса. Прибывшие “Поездом дружбы” боевики УНСО штурмуют прокуратуру г. Одессы с целью освобождения Янчука и других одесских “унсовцев”. В центре – Николай Карпюк, арестованный ныне в РФ
1992 год, Херсон. Лидеры УНА-УНСО: в центре – Анатолий Лупинос, за ним слева направо – Андрей Шкиль, Олесь Янчук и Юрий Тыма на митинге
1992 год, Инкерман, Крым. Боевики УНСО блокируют железнодорожное сообщение с Севастополем, требуя пропустить их в “город русских моряков”. Янчук в камуфляже
1992 год. Инкерман, Крым. Заявив о том, что “Крым будет украинским или безлюдным”, Дмитрий Корчинский ведет переговоры с руководством милиции о пропуске “Поезда дружбы” в Крым. Янчук в камуфляже
О событиях, изображенных на этих фотографиях, читаем в книге Дмитрия Корчинского “Война в толпе”.
“Распад Советского Союза еще больше заострил проблему сепаратизма внутри республик. В 1991 и 1992 гг. все ожидали антиукраинского восстания в Крыму. Черноморский флот в своей массе отказался присягнуть украинскому государству, особенно зловещей фигурой считался командующий Ч.Ф. контр-адмирал Касатонов. Я считал, что для укрощения Крыма и флота достаточно только погромче топнуть ногой. Для того, чтобы доказать это, я решил осуществить вояж на юг.
Один буржуй закупил для нас целый поезд. Я загрузил туда около полутысячи наших бойцов, фольклорный хор и несколько православных священников (все это должно было выглядеть как поездка на молебен на могилы украинских моряков в Севастополе). Еще я взял с собой для прикрытия депутата Хмару. Сразу же после провала путча его выпустили из Лукьяновской тюрьмы.
Власть все еще была дезориентирована. Никто не знал: или препятствовать нам, или наоборот – способствовать. Наконец к нам подсадили руководство железнодорожной милиции и мы отправились.
Сначала мы посетили Одессу. За несколько дней перед этим, там прошли обыски на квартирах наших ребят, санкционированные городской прокуратурой. Наш поезд не пустили на железнодорожный вокзал, а загнали на сортировочную. Мы выгрузились, поспорили о чем-то с руководством местной милиции и двинулись в город. Мы выстроились возле городской прокуратуры, я взял десяток ребят, депутата Хмару и зашел во внуть.
Там было тревожно и пусто. В кабинете городского прокурора я поставил бойцов возле окон и дверей. Прокурор пребывал на грани нервного срыва. Он стоял возле стола и руки у него дрожали. Мы развалились в креслах и по очереди начали вычитывать ему мораль. Я наслаждался ситуацией. Тогда я не догадывался, насколько быстро менты опомнятся и построят государство под себя. В том, что им это удалось, совместная вина всех активных людей. Нужно было адекватней реагировать на все попытки поднять голову. Судья вынес несправедливое постановление – огонь! Прокурор возбудил дело – огонь! Милиционер высунулся огонь! Недоглядели.
Покуражившись над одесским прокурором, мы провели митинг на Дерибасовской, погрузились на поезд и отправились далее.
По дороге мы остановились в Херсоне. Там двое наших бойцов позволили себе немного выпить и их пришлось выбросить из поезда. С херсонского почтамта мы дали телеграмму: “штаб Черноморского Флота, контр-адмиралу Касатонову. Буду завтра. Встречай. Целую, твоя УНСО”.
Позднее нам сообщили, будто Касатонов заявил, что быстрее съест свою фуражку, чем пустит нас в Севастополь. Симферополь мы проехали ночью. Рано утром поезд остановили на небольшой станции в сорока минутах езды перед Севастополем.
Я вышел узнать, в чем дело. Мне сообщили, что далее нас не пустят. Я дал команду выйти из вагонов и построиться поперек железнодорожных путей. Милицейскому начальству и пограничникам я сообщил, что не пропущу ни один поезд, пока нам не откроют путь. Так простояли мы несколько часов и настолько сбили железнодорожный график, что, наконец, нас таки пропустили.
В Севастополе мы сделали все, что хотели. Милиции туда нагнали со всего Крыма. Из флотских никого не было видно. Мы промаршировали туда-сюда по центру города, провели молебен. Около двух десятков кликуш с плакатами жалко протестовали против нашего появления. На большом прогулочном катере мы прошли севастопольской бухтой. С мачты мы сорвали красный флаг и повесили наш. На некоторых военных кораблях и подводных лодках в знак приветствия поднимали сине-желтые флаги.
Вояж нашего “бронепоезда дружбы” доказал, что антиукраинские силы в Крыму не имеют потенциала, что командование флота – это бумажный тигр, а настроение личного состава флота далеко не однозначно. Тем не менее, украинские патриоты еще долго скулили, относительно того, что мы провокаторы…”
А это фото сделано в Артиллерийской бухте, во время отхода катера в Инкерман, так украинские нацисты эвакуировались из Севастополя после окончания своего "дружественного" визита. Не надо никому доказывать очевидные вещи, украинцы в 1992 году пытались вытирать ноги обо всё то что было дорого Севастопольцам. Какая уж после этого может быть "братская любовь"
