Полуостров Свободы: почти год спустяВ эти февральские дни мы будем не раз мысленно возвращаться к событиям почти годичной давности. Заново переживать все, что в итоге стало "русской весной". Тему осмысления той действительности и ее последствий поднимает питерская писательница Наталья Труш, приславшая очерк в адрес редакции "Славы". Сегодня Наталья Труш - единственный автор нашей традиционной пятничной рубрики "Откровенно о важном".
Зима в Крыму - время особенное, скоротечное и по-своему приятное. В отличие от жаркого, ровного по своему накалу лета зимой день на день не похож категорически. То большой "плюс" в декабре, после устоявшегося уже небольшого "минуса", то ветер со снегом и дождем, которые за ночь заковывают набережные ледяным панцирем, то трепетная теплынь с дрожащим над морем маревом, с покачивающимися на волнах лебедями, зимующими в этом благословенном раю. И при любой погоде здесь еще и вечнозеленый рай: гордые и величавые пальмы на Южном берегу, кружева неприхотливых кипарисов и мягкие лапы стелющихся можжевельников, крепкие листья-ладошки магнолии и щетинистые, словно пластмассовые, кустики самшита. А в крепко надутых изнутри почках на голых ветках деревьев дремлет весна, готовая в срок брызнуть на волю нежной зеленью...
После ноябрьского питерского неба, мрачного и темного, крымский пейзаж под крылом самолета радовал красками совсем не зимними: ласково облизанные солнышком горы, белые хатки в селах с голубовато-слюдяными глазами-окошками, ленточки-речки и блюдца-озерца, змейки дорог с автомобилями, похожими на суетливых насекомых. "Мой Крым!" - радостно бухнуло сердце.
Я далека от споров на тему "наш - не наш" и дискутировать не буду о том, кто прав, кто не прав. Я знаю одно: жители Крыма сделали свой выбор, и Бог им в помощь. И добро пожаловать домой! Я о том, что Крым был такой - "мой" - всегда, сколько я его знаю, а это почти полвека. Я люблю его, потому что в Крыму мой "Артек", путевкой в который меня наградили за хорошую учебу и активную юнкоровскую работу в газете, потому что там тепло и красиво, потому что там, наконец, живут мои любимые люди - родственники по крови, к которым я ездила отдыхать из года в год. И я не читаю на форумах про то, как "тяжело сегодня крымчанам", и про то, что "все они жалеют о том, что поспешили". Во-первых, крымчане знали, на что шли, знали, что легко не будет и булки на деревьях не вырастут. Во-вторых, если и читать, то читать надо "правильные" форумы. В-третьих, каждый ищет то, что он хочет, и находит то, что ищет. Лучше побывать на месте и услышать все своими ушами.
Я немного прокатилась по степному Крыму - от Симферопольского аэропорта в курортный городок Саки, где отдыхала у осеннего моря. Не изменяя журналистской привычке собирать все, что в руки падает и авось когда пригодится, я расспрашивала местных жителей о житье-бытье, задавая один-единственный вопрос: "Как вам живется в российском Крыму?" И надо сказать, что уже в первые дни пребывания в крымской провинции я успела увидеть, что живется там не так просто. Это чувствуется во всем. Видишь, как и что местные жители покупают в магазинах, а особенно - в аптеках, чем торгуют на рынке, как относятся даже к мелкой российской монете - бережно, не мелочно, но с пониманием того, что "копейка рубль бережет".
Провинция живет, как провинция. Размеренно, несуетно, немного пыльно и немного скучно. И люди здесь куда проще, чем в столице. Покупаешь у бабушки хурму и проговоришься нечаянно, что ты из самого Санкт-Петербурга, и она сразу тебе фрукт с довеском, чтоб щедро, чтоб "с походом" было, и что-то про блокаду сразу, мол, вы, ленинградцы, знаете, что такое война, хотя по мне и без паспорта видно, что на свет появилась после войны. А она отмахнется, монетки вырученные под фартук цветастый спрячет, из-за прилавка выйдет, припадая на больную ногу, за пуговицу на моем пальто возьмется и проникновенно так скажет: "Знаешь..."
Мне даже уезжать из крымской провинции было грустно. Хорошо там, мирно, спокойно, хоть и не очень легко. И зарплаты не такие большие, как хотелось бы, и цены отпугивают. Но открывается тут великая ценность - люди полуострова Свободы. Свободы волеизъявления, свободы выбора родного языка, свободы от нацистского рабства. "Не верьте вы там, что нас тут под дулами автоматов на референдум загоняли! - рассказывала мне медсестричка в сакском санатории. - Мы ждали этого больше двадцати лет! А кто-то ждал все шестьдесят! У меня семья смешанная по национальности: я - русская, а муж - крымский татарин. Так вот он в первых рядах голосовал за то, чтоб быть в России. Мы рады, что так все обернулось. Вот взять хоть нашу деревню: мы четверть века ждали, что нам подведут газ. И надо-то было только, чтобы трубу завели, которая мимо проходила! Работы - на два месяца. А ожиданий - четверть века! И вот - новогодний подарок! И газ, и плита новенькая, и обогрев дома теперь сделаем! Даже те, кто сомневался, сегодня однозначно за то, чтоб быть вместе с Россией!"
И добавила: "Только б не было войны..."
Мой путь из степного сакского Крыма лежал дальше на юг, в Севастополь - белый город у моря, который люблю с детства, по улицам которого могу пройти с закрытыми глазами и не заблужусь! Я въехала в Севастополь с северной стороны. Нет, вот так правильно - с Северной, с большой буквы, так как это не только географическое понятие, но и имя собственное.
Безмерно любимый мною Севастополь всегда казался несколько чопорным, очень столичным, несмотря на то, что административной столицей Крыма является Симферополь. Просто это совершенно необычный город. Не порт, не курорт, а особняком стоящая крепость на море, в бухтах которой греются на солнышке боевые корабли. Город моряков. Тех, которые верны российскому флоту и несут нелегкую службу на кораблях и подводных лодках, надолго уходят в боевые походы, оставляя в этом городе дом и семью, и тех, которые уже свое отслужили и "бросили якоря" в этом городе: нянчат внуков, выращивают помидоры на дачах и рассказывают школьникам о флоте и кораблях. Здесь в каждой семье есть моряк, а в некоторых семьях - не один. Морские династии - это русская традиция. Здесь по-семейному гордятся тем, что дети, внуки, а там и правнуки выбирают профессию деда и прадеда. Отсюда некоторая элитарность, даже чопорность в хорошем смысле этого слова. Золото на погонах, орденские планки, которым мало места на груди, безукоризненно сидящая форма и чистейшие ботинки у сильной половины человечества, и легкомысленные шляпки с перьями и фруктами, театральные сумочки и кружевные платочки - у женщин без возраста. И "Равняйсь!" на них без разговоров!
Я помню такой Севастополь. Я рада, что видела его таким и запомнила таким.
Сегодня он другой. Не хуже и не лучше. Просто другой. Люди стали другими. И это очень заметно. Я отметила в людях какие-то особенные теплоту и душевность, родство не кровное, но то, что крови дороже. Это проявляется буквально во всем. И это очень-очень приятно. Ощущение того, что ты находишься в каком-то особенном мире, в другой стране, на другой планете. Полуостров Свободы...
Здесь ветер перемен еще не унес листовки тех революционных дней, когда решалась его судьба, и призыв адмирала Корнилова "Отстаивайте же Севастополь!" здесь читаю на каждом шагу: в маршрутке, в автобусе, в магазине, на автовокзале. А на окраине города с удивлением рассматривала огромный рекламный биллборд - российский триколор с надписью в три строки: "Что дальше?.. Да хоть камни с неба! Мы - на Родине!" Говорят, что он явился ответом на рекламные плакаты "Русская весна... Что дальше?", под которыми те, у кого вопросов на сей счет не было, дерзко писали маркером: "Не нойте! Переживем!"
Понимаешь, что это не ура-патриотизм, не агитация. Здесь не надо было никого агитировать, за кем идти. Нравится кому-то или нет, но это выбор большинства. Это выбор севастопольцев. И здесь так же, как в крымской провинции, короткий ответ на вопрос: "Как вам живется?.." - заканчивается традиционным: "Только б не было войны..."
Подводя итог, отмечу, что на мой вопрос: "Как вам..." - я лишь однажды услышала такой ответ: "Мне все равно где: хоть в России, хоть в Украине..." Девушка при этом призналась, что она украинка, всю жизнь прожила в Севастополе, и ей действительно все равно, где жить. "Только б не было войны..."
Эту фразу произносил каждый крымчанин, с кем я заговаривала о жизни в новых условиях - в России. На фоне того, что происходит сегодня на востоке Украины, крымский мир - это чудо. Оно такое хрупкое, хрустальное, что держать его нужно так, чтобы не раздавить от усердия собственными руками. Жители полуострова хорошо понимают, что повернись ситуация по-другому - им сегодня пришлось бы тоже воевать. И как сказал мне мой брат, офицер Черноморского флота, "если бы Россия нас не приняла, мы бы все сегодня воевали за город и за свободу..." Они знают, что говорят. Они родом из Севастополя. В этом городе цену победы знают. И цену предательства тоже. Имена предателей сегодня не боятся называть, а историю жизни и подвига подлинных героев буквально вывернули из камней 35-й береговой батареи.
Я ехала в Севастополь всего на несколько дней, но знала, что побываю обязательно в этом месте. Лет сорок назад сюда, в Голубую бухту, я ездила с подружкой - поползать по разбитым дотам, поискать в камнях стреляные гильзы. Позже узнала, что во время войны на этом пятачке севастопольской земли до последнего оборонялись жители города и отступающие солдаты и матросы. Недавно узнала, что они продолжали обороняться даже тогда, когда адмирал Октябрьский сообщил в Ставку Верховного Главнокомандования Сталину, что город пал, и попросил разрешения покинуть Севастополь. А город после этого жил и сражался еще целых двенадцать дней...
Недавно главный редактор издательства "НЛО" Ирина Прохорова в своем интервью заметила, что в России после революции не появилось ни одного музея европейского уровня, "не старайтесь, не вспомните..."
Обидно не за то, что не было создано, а вот за этот самый "европейский уровень". А почему, собственно, у нас в России уровень должен быть непременно европейским?! Как-то больно царапнуло это. На какие музеи Европы мы должны равняться?! Гуляя по французскому Версалю, я вспомнила слова бывшего директора Петергофского музея-заповедника Вадима Валентиновича Знаменова. Не дословно, но по сути так: тот, кто побывает в Петергофе, тот не будет восторгаться Версалем. Это к вопросу об уровне. Неуместная печаль г-жи Прохоровой. Мы ведь в России живем, и уровень у нас свой, российский. Скажем прямо: не самый плохой уровень. Во всяком случае, в деле музейном - однозначно!
Что же до того, что музеи не создаются, так это и совсем обидно слышать тем, кто посвящает свою жизнь музейной деятельности, подчас работая безвозмездно, вкладывая в это свои собственные средства. Вот севастопольцам никто из казны ни рубля не дал для создания мемориала на мысе Херсонес, на месте 35-й береговой батареи. Нашлись люди, которым история дорога, и память о людях, проливших кровь за родной город, - не красивые слова и не пустой звук. И мало того, что построили на месте батареи храм и пантеон Памяти, так еще и занимаются огромной краеведческой работой, собирая по крупицам сведения о людях, незаслуженно забытых. Читая фамилии защитников города, павших на 35-й батарее - русские, украинские, грузинские, еврейские, - понимаешь, что это особая национальность - севастопольцы. Не зря же в школах города есть даже урок такой особенный - "Севастополеведение".
Я впервые осознала все, что произошло с Крымом в марте 2014-го, выйдя из пантеона Памяти. Там слова не нужны, и не найти их, чтобы выразить то, что чувствуешь, стоя в темном зале, глядя в глаза тем, кого бросили здесь на верную смерть. Проплывают в потоке печальной органной музыки старые довоенные фотографии, будто подходят к тебе неспешно те, кто в далеком 42-м был подло предан здесь, оставлен без воды, еды и боеприпасов - умирать за Севастополь. И ты стоишь ошеломленный, придавленный этой страшной правдой, в окружении этих людей. И чувствуешь, что еще один круг, еще один печальный органный аккорд - и что-то должно случиться, струна какая-то должна лопнуть, мозг взорваться. И тут лица вдруг начинают таять, стираться, и на месте старых фотографий вспыхивают огоньки свечей, десятки, сотни, тысячи. Вспыхивают и угасают, уплывают в темноту, где на искусственном небосклоне загораются звезды...
Там даже самого толстокожего продирает до косточек, накрывает так, что трудно слезы сдержать. И с каким европейским музеем можно ЭТО сравнить?!
Пока ждала на промозглом ветру группу, чтобы войти в пантеон Памяти, на площади в сопровождении двух военачальников появился человек, который в свое время сделал немало для того, чтобы на севастопольской земле была увековечена память о тех, кто в 42-м участвовал в обороне Севастополя, кто погиб в этих скалах на мысе Херсонес, кто был пленен и потом всю оставшуюся жизнь искал ответа на вопрос: "Почему нас предали?.." Алексей Чалый - идейный вдохновитель и один из создателей музея 35-й береговой батареи. Не удивляет, что именно он был избран "народным мэром" и принял город в марте 2014-го. Кому, как не ему, это было сделать?! Спасибо Вам, Алексей Михайлович! За город, за музей бесплатный под открытым небом, за истинный патриотизм. Увековечивать память павших и строить музеи на местах страшных боев - это по-русски. Это наш - российский уровень.
То, что Крымский полуостров - не просто курортный уголок планеты, а некое необычное географическое пространство, я поняла, прочитав в далеком 90-м взахлеб роман Василия Аксенова "Остров Крым", который был опубликован в нескольких номерах журнала "Юность". Изолированное русское государство, соседствующее с советской Россией, полная автономность и процветание, дворянская идея общей судьбы, просьба о включении Крыма в состав СССР... Все это было плодом фантазии автора, авторской идеей, о которой много спорили, но никто тогда не думал о том, что фантастический сюжет через четверть века может стать реальностью. С некоторыми существенными поправками, но все-таки очень близко к тексту. Что это? Пророчество? В одном из интервью несколько лет назад Василий Аксенов сказал: "Если бы я знал, какая участь уготована Крыму! Но я же не провидец. Да, есть точка зрения, что Крым станет местом, где произойдет столкновение трех цивилизаций - России, Запада и исламского мира. Кто победит? Думаю, что мы. Ведь русского там все-таки намного больше..."
Куда большим пророчеством стала песня знаменитого барда Александра Городницкого о Севастополе с таким припевом: "Этот город вернется назад, Севастополь останется русским..." Написанная в 2007-м во время фестиваля бардовской песни "Балаклавские каникулы", она стала гимном весеннего города в марте 2014-го. Ее пели на улицах и площадях, как когда-то у костра и на кухне. Эта песня о трагических событиях Великой Отечественной, в истории которой кровью написаны страшные страницы обороны города, жителей которого, защитников которого, солдат и матросов, предали, оставили на верную смерть господа генералы-адмиралы. Этих подробностей в песне нет, но в ней каждая строчка кричит от боли. И независимо от того, что случилось и что могло бы случиться, каков бы ни был крымский путь, есть историческая правда: Севастополь - это русский город. И в этом все. Я хочу присоединиться к Александру Моисеевичу, к его словам: "Я - человек старорежимный, я считал и считаю, что Севастополь был и остается русским городом, потому что он связан с русской трагической и героической историей..."
Я боюсь подумать о том, что было бы, если бы... Наверное, мои родственники в Севастополе вправе были бы задать мне вопрос, на который у меня не было бы ответа: "Почему вы нас предали?.."
...Бабушка, торговавшая хурмой на рынке в Саках, выбравшись из-за прилавка, взялась за пуговицу на моем пальто и шепотом, приблизив свое лицо, изрезанное глубокими морщинами, почему-то сказала мне доверительно:
- Знаешь, вы там, в Ленинграде, к российскому президенту ближе, чем мы... Передайте ему, чтоб не отдал нас обратно...
Наталья ТРУШ, член Союза писателей России.
(Севастополь - Санкт-Петербург).http://www.slava.sebastopol.ua/2015.2.6/view/45146_poluostrov-svobody-pochti-god-spustya.html
