Sevpolitforum.info

В пример Лукашенко привел переговоры по закупкам нефти.

— Я говорю: ладно. Будем покупать по мировым ценам у вас нефть. Но мы платить премию вашим компаниям, которые поставляют нам нефть, не будем. Это абсурд, согласитесь! Это нам надо заплатить премию, тем более пошло уже падение цены [на нефть].

Путин поворачивается к правительству: «Ну он же прав! Это мы должны платить премию и прочее. Никакой премии!»

По словам Лукашенко, он хотел договориться с бизнесменом Михаилом Гуцериевым («давний товарищ мой») о поставках без премии. «Сколько поставят — столько пусть без премии и поставляют».

— Через сутки вышло все наоборот, — вспоминает Лукашенко. — Почему? Это вот я пример один привел. Ну мы же договорились — все наоборот. … Нет этой жесткой [позиции] договорились — сделали.

Александр Гордон поинтересовался у белорусского президента, не свелся ли Путин за эти годы к государственной функции и осталось ли в нем что-то человеческое.

— Он человек. Своеобразный, он не похож на других и так далее. Мне не нравится в нем главная черта — это для политика супер — он никому не доверяет. У меня этого не хватает. Нельзя быть таким открытым и, знаете, вот все обнажено у тебя и иди, заходи и бери. Он в этом отношении сдержан, закрыт. Он любит все человеческие «прелести»: он и спортсмен хороший, он и на лыжах, может и бокал вина выпить, и пошутить, и посмеяться, и в компании побывать. Но это скрыто, это не так, допустим, как у меня. Я могу прыгать, бегать, в хоккей играть, обниматься, целоваться, сидеть с кем-нибудь, даже девчонки какие-то слева могут сидеть и меня поласкать за это. Он более закрыт в этом отношении, но это не значит, что он в этой части не человек. Это как я воспринимаю, может, я ошибаюсь, — ответил Александр Лукашенко.

В ответ на вопрос, напряженные ли отношения между двумя президентами, Лукашенко заметил, что определенное напряжение между существует из-за того, что они оба — сильные личности. Однако белорусский президент, по его словам, считает Владимира Путина старшим братом и видит такие взаимоотношения как помощь младшим братьям со стороны старших — так, по его признанию, было у него в деревне. В то же время, как рассказал Лукашенко, два президента никогда всерьез не ссорились и не кричали друг на друга в ходе переговоров.

— Ой, слушайте, чего только у нас не было. Мы очень хорошие друзья, несмотря на эти вот перипетии. Я надеюсь, что мы остаемся друзьями в том плане, что я ему могу сказать все, что считаю нужным. Он мне тоже может сказать. Даже по мужски мы можем матюгнуться там друг на друга.

Также Лукашенко считает, что Путин никогда не предпринимал попыток давления на него и не прибегнет к нему в будущем.

— У него не было попыток на меня надавить. Он понимал, и это правда, давить на меня бесполезно. Я всегда пойду на компромисс, если это касается меня лично, еще чего-то. Но если это касается страны, если я вижу, что это несправедливо, для меня неприемлемо. Справедливость — это основа того, что я пытаюсь делать, проводить любую политику — в основе справедливость. Если я вижу, что пытаются наклонить моих людей, мой народ, мой пятачок этой земли, Беларусь — это все, — заявил Лукашенко.

— Я никогда не начну стрелять первым, — ответил Лукашенко. — Это большая глупость и это будет подарок врагам. Есть до стрельбы очень много вариантов. Но если все варианты этой гибридной драки будут исчерпаны — без сомнения! Слушайте, а зачем армия?

Лукашенко ответил на «досужие разговоры» о том, что ему придется бежать из страны.

— И ваши вот эти досужие разговоры, что Лукашенко, не дай бог, что-то… Ему придется бежать туда, ему придется бежать сюда. Лукашенко никогда никуда не побежит, и мои дети никуда не побегут. Вы понимаете? Это моя особенность. А знаете еще почему? Бегут те, у которых карманы набиты. Ну, что я побегу? Ну, хорошо, я побежал… Ну, даже в Китай. Не дай бог, конечно (смеется). Это совсем другой климат, другая страна.

— Вы не с Москвы начали, — обратил внимание Дмитрий Гордон. — Не с Ростова, не с Москвы.

— Да я про Москву уже даже не говорю. Без денег там делать нечего. А у меня нет денег, вы понимаете? У меня нет денег, чтобы бежать и там жить, как Янукович. Понимаете? У меня нет этого. И это не главное. Это важно, потому что у меня еще и дети. Но это не главное. Главное — это мои убеждения. Это моя земля, и я не побегу. И люди должны знать, что я не побегу. Поэтому бежать никогда не надо будет.

— Нет. Никогда, и даже сейчас, несмотря на эти острые взаимоотношения. Никогда! Потому что я знал детали, не все там было так, как вы сегодня себе это представляете: «Ах, спланировали, захватили и прочее». Вы просто безалаберно, бестолково относились к территории и отнеслись к Крыму. Я сам часто ставил себя на место ваших руководителей — да если бы у меня даже клочок земли попробовали забрать! Да там бы уже полегли тысячи человек! Это твоя земля, твои люди, как ты мог не воевать, — эмоционально ответил Лукашенко.

Гордон поинтересовался у белорусского президента, знает ли он фамилии людей, которые ответственны за сдачу Крыма.

— Никогда не интересовался, но сдать Крым могли только руководители вашей страны, а все остальное — это детали. Ты руководитель страны. Ты знал, что происходит вокруг, это происходило не первый день, ты должен был привести вооруженные силы по всей стране в степень повышенной боевой готовности, — заявил Лукашенко.

Дмитрий Гордон сослался на слова в тот момент исполняющего обязанности президента Украины Александра Турчинова, который заявил, что «нам не было чем оборонять Крым».

— Что, пистолетов-автоматов не было? Артиллерии не было в Крыму?

— Мне Турчинов сказал: «Так это ж в русских стрелять».

— Какие русские? Эти люди пришли захватить твою территорию! Стрелять — это последнее дело, но он же до стрельбы ничего не сделал. Он должен был их задерживать, врукопашную, с ножами, с палками! Но когда невозможно — бери оружие и стреляй!

— Но Турчинов мне говорил, что западные руководители говорили, что «ни в коем случае не сопротивляйтесь…»

— А он кто? Наймит Запада или руководитель страны? Ну, может кто-то типа Ангелы Меркель ему и сказал, что ты там поаккуратнее. Но Ангела Меркель что, была погружена в ситуацию? Она говорила, как ей лучше. Скажи она «стреляй», ее бы начала критиковать демократическая общественность в Германии, они всегда этого боятся. У тебя своя голова на плечах, ты руководитель страны, ты за нее отвечаешь! И ерунда это все, Дмитрий, что в русских стрелять! Если бы вы заняли тогда жесткую позицию, никакой бы стрельбы не было. Во-первых, для того, чтобы стрелять в русских, надо, чтобы они начали в тебя стрелять. Никогда бы русские не начали в Крыму стрелять. Но эти «зеленые человечки» высадились и пошли — под ваши аплодисменты. Они окружили несколько ваших баз, а вы даже из них не повылазили. Разве так защищают свою землю?

— Об одном только жалею, что руководили тогда страной не вы, — заявил в ответ украинский журналист.

И при этом отметил, «это был нехороший факт», когда Осетию оторвали от Грузии.

— Потом нас в этот вопрос окунули натовцы, меня. Ко мне приехал Хавьер Солана (бывший генеральный секретарь НАТО. — Прим. TUT.BY), очень мне понравился этот старикашка. И зная, что я человек откровенный, мы сели с ним в кабинете, и он мне напрямую говорит: «У нас есть к вам просьба». Какая у НАТО может быть просьба к Лукашенко? <…> Мы бы не хотели, чтобы вы признали Южную Осетию, — рассказал во время интервью Лукашенко.

И привел слова Соланы, что если Беларусь признает независимость, то начнется «парад» и вслед другие страны начнут признавать независимость Южной Осетии. Лукашенко успокоил бывшего генерального секретаря НАТО и сказал, что страна «не заморачивается на эту тему». Но поинтересовался, что будет, если Беларусь поступит иначе, в тот момент страна находилась под санкциями.

— Он достает блокнот и начинает мне перечислять: «Господин президент, Беларусь будет немедленно отключена по расчетам по SWIFT», — вспоминает Лукашенко. — Через некоторое время встречаюсь с Дмитрием Медведевым, он был тогда президентом, и он поднимает этот вопрос о признании Южной Осетии. Он правильно поставил вопрос, мы союзники. Я говорю: «Дим, закончили разговор, я сейчас подписываю указ, я признаю Южную Осетию, но первое, второе, третье, пятое, восьмое, девятое - вы подписываете указ и гарантируете мне вот это. С учетом отключения от SWIFT <…> Знаешь, что он мне ответил? Вы же понимаете, что здесь в основном экономические вопросы, а экономическими вопросами у нас занимается Путин. Понимаете, это не мои вопросы. Погодите, Дмитрий Анатольевич, вы президент России или вы кто? Вы передо мной поставили принципиальный серьезный вопрос. Я готов его решать, а вы — нет. Тогда, наверное, мне переговоры нужно вести с Путиным <…> И мы не договорились.