Когда на войне лучше, чем в чумном тылу
В мае 1654 г. началась очередная война России с Речью Посполитой.
Главной целью русского командования стал Смоленск, на который были двинуты главные силы армии во главе с самим царем Алексеем Михайловичем. Непосредственно в Смоленском походе приняло участие 14 московских стрелецких приказов (полков), а всего в кампании 1654 г. на всех «фронтах» – 17 приказов (или более 70 % столичного гарнизона). Общая численность московских стрельцов в походе 1654 г. составила примерно 8400 чел., что составляет 12 % от численности всей полевой армии, выступившей на литовский «фронт» (около 70 тыс. чел.).
В столице осталось шесть московских стрелецких приказов: Якова Горсткина, Лаврентия Капустина, Богдана Коковинского, Якова Соловцова, Маковея Полтева и Петра Образцова. Видимо из-за некомплекта приказы разбавили городовыми (провинциальными) стрельцами.
Казалось бы, оставшимся в Москве повезло.
Не придется участвовать в боевых действиях и нести людские потери…
Но именно этим летом на Москву обрушилась страшная чума, уничтожившая большую часть населения города. Предположительно эта зараза имела азиатское (персидское) происхождение и попала в Россию через Астрахань.
Точное количество жертв эпидемии неизвестно, источники дают огромный разброс в оценках: от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен тысяч. Англичанин С. Коллинз, личный врач царя Алексея Михайловича, приехавший в Россию уже после эпидемии, писал, что от неё в стране погибло 700—800 тысяч человек. Цифры, приведённые в официальных документах, намного меньше: из «Актов исторических» следует, что умерло 23 250 чел.
Русское правительство приняло очень эффективные карантинные меры и не позволило эпидемии перекинуться в действующую армию, воюющую под Смоленском и в Восточной Литве (Беларуси).
Однако Москве и почти всей центральной части страны чума нанесла огромный ущерб. Точное число заболевших и умерших от неё установить невозможно. Примерный масштаб ущерба можно оценить по имеющимся данным о потерях стрельцов, охранявших город.
Московские стрелецкие приказы, оставшиеся в столичном гарнизоне «для караулов» и охраны царской семьи понесли намного больший урон от чумы, чем полки, непосредственно участвовавшие в военных действиях.
Так, например, бывший под Смоленском стрелецкий приказ Ивана Баскакова в боях потерял 12 чел. убитыми и 80 ранеными; приказ Осипа Костяева – 16 чел. убитыми и 99 ранеными; приказ Артамона Матвеева – 4 чел. убитыми и 19 ранеными.
Эпидемия в столице достигла своего пика в конце августа — начале сентября. Оставленый на воеводстве в столице кн. М.П. Пронский писал Алексею Михайловичу в начале сентября 1654 г.:
«… А стрельцов, Государь, от шести приказов и один приказ не остался…; а голов, государь, стрелецких Богдана Коковинского да Якова Горсткина не стало же, и сотники стрелецкие многие померли».
Сменивший умершего от чумы кн. Пронского кн. И.А. Хилков, во второй половине октября доносил царю: «… А голов… стрелецких на Москве Моковей Полтев да Петр Образцов, а голова Лаврентий Капустин лежит болен, а сотников стрелецких ныне на Москве 9 человек, да Московских стрельцов шести приказов 277 человек, да городовых стрельцов тех же шти приказов 162 человека…».
Стоит пояснить, что Лаврентий Капустин позднее выздоровел, а Яков Соловцов (видимо с частью приказа) ушел из столицы, сопровождая царскую семью в Троицу. Не исключено, что некоторые стрельцы бежали из Москвы, спасаясь от эпидемии, но вряд ли число самовольно ушедших из города было значительным (дисциплина не позволяла).
Итак, произведем общий подсчет. Накануне чумы в Москве было 6 приказов стрельцов, в каждом приказе в среднем 500 чел. Итого 3000 стрельцов.
С начальными людьми (головами и сотниками) – 3036 чел.
От чумы умерло двое стрелецких голов (Яков Горсткин и Богдан Коковинский), примерно 21 сотник (из расчета 5 сотников на приказ) и примерно 2561 стрелец. Всего: 2584 чел., или 85 %.
Таким образом, умерло от чумы примерно 85 процентов личного состава столичного гарнизона! По этому числу (условно конечно) можно представить примерное соотношение умерших и выживших в столице летом-осенью 1654 г. Хотя, конечно, стрельцы не могли изолироваться в домах как обычные жители, они несли свою службу на постах и караулах, поэтому риск заражения у них был значительнее, чем у простых обывателей.
P.S. Эпидемия настолько опустошила центральные области России, что для следующей военной кампании 1655 г. пришлось формировать новые полки солдатского строя из регионов, не затронутых чумой. Так, появились полностью «национальные» части – полки Лоренца Мартота, Христофора Юнкмана, Юрия Англера и Томаса Краферта (каждый по 1600 чел.) целиком состоящие из «мордвы и черемисы». Они прошли славный боевой путь, брали Вильно и осаждали Львов... но это уже другая история.
Бабулин И.Б.
https://von-buddenbrock.livejournal.com/31250.html
