|
Радикалы в Донбассе как фактор победы Русской весны
7 апреля в Донецке, Макеевке, Горловке, Шахтерске, других донецких городах, и, конечно же, в Москве отметили четвертую годовщину провозглашения Донецкой Народной Республики. Это событие стало, вне всякого сомнения, второй по значимости победой Русской весны, начавшейся 23 февраля 2014 года.
Первой, естественно, был референдум в Крыму и Севастополе и последовавшее за ним официальное вхождение в состав Российский Федерации (16 и 18 марта 2014 года соответственно).
Тогда, весной четырнадцатого года, все эти события казались, с одной стороны, чем-то абсолютно фантастическим, с другой — совершенно закономерными и необратимыми, поскольку большинство искренне полагало, что за всем этим стоит великая Россия и лично Владимир Путин.
Украина казалась слабой и растерянной, не имеющей воли к сопротивлению, а «вежливые люди» — непобедимыми. Вот-вот, и мы, русские, победим. Вся Новороссия будет наша. Да что там Новороссия — мы и Киев освободим, если на то будет Божья воля и желание руководства Российской Федерации.
Но последующие события и открывающиеся со временем реальные подробности тех дней наглядно свидетельствуют о том, что в те дни «не всё было так однозначно». В особенности — в Донбассе.
Сегодня можно уверенно сказать, что если бы не некоторые обстоятельства, то Русскую весну, например, в Донецке ждало однозначное поражение, как это произошло в двух других крупнейших городах Новороссии — Одессе и Харькове.
За прошедшие годы шла активная дискуссия о том, почему после победы Майдана массовое движение, в равной мере охватившее Крым, Донбасс, Одессу и Харьков, в конечном итоге дало столь различные результаты.
Одни говорят, что решающим был географический фактор. У Одесской области не было общей границы с Российской Федерацией, а у Донецкой и Луганской — была. Но такая же граница была и у Харьковской области — однако там это не сработало.
Другие говорят, что все дело в настроениях и выясняют, где они были более пророссийскими. Но никакой ощутимой разницы социологические данные не дают.
Наконец, сторонники марксизма говорят о разной социальной структуре населения, мол, пролетариат Донбасса оказался боевитее одесской и харьковской буржуазии. Однако те, кто изнутри помнит ополчение 2014 года, в один голос уверяют, что на первых порах шахтеров и металлургов в нем было совсем не много. Преобладали все те же «разночинцы» — мелкие бизнесмены, самозанятые, бюджетники.
На мой взгляд, самый главный фактор победы Русской весны в Донецке — это наличие критической массы достаточного радикального элемента. Без него русские интеллигенты, возглавившие восстание в Донецке, никогда не смогли бы провозгласить Донецкую Народную республику.
Из-за того, что в силу понятных обстоятельств — Россия — антифашистская страна — у нас в «широких массах» принято не очень хорошо относиться к радикалам, потому что зачастую этими радикалами являются те, кого принято относить к крайне правым элементам.
Многие помнят, как русская революция в Донецке 1 марта 2014 года началась с поднятия на флагштоке перед областной администрацией российского триколора. Но мало кто знает, кто именно его поднял.
Это были два человека: самый главный украинский националист Донецкой области, которому прочили судьбу «донецкого Билецкого», на плечи которому уселся русский националист из Таганрога, против которого в Российской Федерации было возбуждено уголовное дело по статье 282. Из-за уголовного дела он не смог даже легально перейти российско-украинскую границу.
Флагшток был в окружении милиционеров, подобраться к нему общей массе не удавалось, а эти два молодых парня пробились. Тогда Андрей Пургин, один из отцов-основателей ДНР, затем председатель её парламента, а тогда — лидер общественного движения «Донецкая республика», засунув в пластиковый пакет купленный накануне большой российский триколор и утяжелив его камешком, перебросил всё это через милицейский кордон.
После этого радикалы, как смогли, быстро его прицепили и подняли на флагштоке. Триколор взвился над площадью, и это стало своего рода психологически переломным моментом.
А 7 апреля в здании Донецкой облгосадминистрации была зачитана Декларация о провозглашении независимости ДНР, написанная в ночь на 7 апреля главным донецким коммунистом Борисом Литвиновым, который позже возглавил Верховный совет Донецкой республики.
Но всему этому предшествовал захват Донецкой облгосадминистрации. Если бы его не было, то не было бы и провозглашения ДНР.
Случилось это 6 апреля, когда Александр Матюшин по прозвищу «Варяг» (один из самых главных донецких радикалов, который начинал скинхедом, потом стал нацболом, а после того, как Эдуард Лимонов пошел на союз с либералами, ушел от них в Евразийский союз молодежи Дугина) сформировал колонну, состоящую из правых, левых и ещё каких угодно радикалов.
Когда к нему присоединилась группа Андрея Пургина, он и повел их всех на штурм. И попытка оказалась удачной.
Мало того, многие донецкие праворадикалы были бывшими украинскими националистами и во время евромайдана некоторые из них даже ездили в Киев и кричали вместе с «правосеками»* и прочими своими коллегами из сотен самообороны «Москалей на ножи!».
Но, как оказалось, украинский национализм в них был субкультурный, наносной. Когда пришло время, когда серьезная опасность стала грозить их малой родине — Донбассу, региональный патриотизм победил в них украинский национализм.
Большинство из них сразу же влилось в ополчение. Первая украинская «сушка» в донецких степях была сбита бывшим скинхедом с позывным «Сатана». Вот такие дела.
Или другой наглядный пример — Павел Губарев, «народный губернатор Донецкой области», начинал свою политическую карьеру в рядах «Русского национального единства» Александра Баркашова.
Что такого было в радикалах, как правого, так и левого толка, чего не было в интеллигентах, которым, без сомнения, принадлежит роль в идейной подготовке Русской весны?
Да всё очень просто: у них была решимость, мужество, сплоченность и бесстрашие. Может, и жестокость. И отсутствие всякой интеллигентской рефлексии. Из интеллигентов всегда выходят плохие самураи. Интеллигент, как правило, сторонится войны.
Уже в марте 2014 года я, на тот момент политэмигрант, приехавший в Москву из Киева, против которого в Харькове было возбуждено уголовное дело за сепаратизм, познакомился в одной из студий федерального канала с будущим министром иностранных дел ДНР Александром Кофманом. На тот момент он был еще простым донецким антимайдановским активистом, участвовавшим во всех акциях разгоравшейся Русской весны. Я, помню, спрашивал у него: почему вы не идете на штурм «правительственных зданий» в Донецке? Почему не радикализируете протест?
Кофман иронично, с хитрецой в глазах отвечал: ну, так приезжайте в Донецк и идите на штурм.
Я бы на штурм не пошел, потому что я — трусливый интеллигент. Интеллигентом был и Кофман. Для решительных действий нужны были люди с другим нутром, которого у интеллигентов не было.
Я говорю об этом не в упрек русским интеллигентам-националистам. Они, вне всякого сомнения, внесли свою серьезную лепту в победу Русской весны, теоретически готовя её, и своим авторитетом становясь на её защиту. Просто интеллигенты, как правило, теоретики. Практиками же выступают радикалы.
Так устроена любая революция, любое национально-освободительное движение, и Русская весна тут не стала исключением. Именно радикалы внесли решающий вклад в наше русское дело в то время, когда «не всё было так однозначно».
И мы, как мне кажется, должны быть им за это благодарны, а не стыдиться этого.
Александр Чаленко
* запрещенная в РФ экстремистская организация
1070
Любой договор с Украиной = самообман.
|
