golubika Wrote:
Quote:
Позднесоветский человек советской пропаганде уже не верил, а Западу- верил.
Именно поэтому советские люди так легко смирились с развалом СССР. Мол, мы вступаем в "Цивилизованный мир" в котором войны- атавизм и история, границы- административная условность, а национальные интересы отстаиваются в честной рыночной конкурентной борьбе.
Трудно понять, что такое позднесоветский человек. Я знаю, какова была ситуация в среде руководителей среднего звена.
Сначала думали, что власть просто не знает, что происходит и что делать, писали в "Правду" замечания и предложения. Реакция - не обсуждение, а неприятности по службе. Сейчас, кстати, то же: письмо в Департамент спускается тому начальнику, про чьи дела письмо, автору промывают мозг, а делишки лучше камуфлируются.
Люди договаривались не сдаваться, не продаваться, при этом не высовываться, не то время, переждать. Ждать призыва со стороны честных сил. Отказывались пересказывать антисоветские анекдоты и читать поползшую по стране литературу о страданиях в лагерях. Очень часто говорили, что "рыба гниет с головы" и "Сталина не хватает". Потом появились слухи о маломасштабном терроре. Заставишь замолчать низового пропагандиста - до дому живым не доберешься. Под машину бросят да водкой обольют, якобы принял на грудь не в меру. Не так много у нас тогда было смертей от алкоголизма, как это отразила статистика.
Чем дальше, тем четче заработал механизм поощрения предателей и устранения несогласных. В какой-то момент началось то же, что на Украине с их "Коммуняку на гиляку". По городам стали гулять толпы, которые могли ветерана затоптать - буквально - за попытку вразумить молодых. Раз за разом объясняли, что "нельзя резать курицу, которая несет золотые яйца" и что "когда караван поворачивает, хромой верблюд оказывается первым", но все было бесполезно, шло банальное зашумление, перекрикивание. Опять-таки как на Украине, где еще год назад многие говорили, что нас стравливают, нельзя поддаваться, и большинство было с этим согласно. Но посыпались факты с их трактовками, против которых нечего сказать в силу неожиданности. Люди замолкали, несли несогласие в себе, ждали. Сохраняли газеты с хроникой предательства, потому что отдельные газетные выверты были хуже атомных взрывов. И не видели здоровых сил. Зазвучало слово "оккупация", а где оккупация, там борьба в подполье.
Наш преп по истории сложил пальцы крестиком и спросил, есть ли у нас такой жест, что означает. И потом читал лекции, делая едва заметное, но хорошо понятное, движение средним пальцем, в частности когда рассказывал о сталинских репрессиях и хрущовской оттепели.