"Запад - жалкий неудачник, подливает масла в огонь демократических и законных демонстраций. Мне стыдно, что я гражданин страны-члена НАТО".
"Забавно... Когда проевропейские силы возмущаются - это хорошо. Когда пророссийские возмущаются - это плохо. Спите, дорогие граждане...спите".
"Европа может поздравить себя с успехом на восточном фронте и в попустительстве США, которые думают только о "бабках" и кричат при этом о свободе и демократии. Спираль насилия раскручена и закончится катастрофой, если только народы двух стран не окажутся умнее, чем их правители".
"Некоторые заслуживают, чтобы им преподали хороший урок. Давай, Володя!" (последняя фраза в оригинале написана латинскими буквами по-русски - "Davai Volodia!")
На несколько десятков комментариев - один, выражающий соболезнования семьям погибших, и один, призывающий поднять самолеты НАТО и бомбить российские танки. Все остальные примерно в таком же ключе, что и процитированные выше.
"Фигаро" - газета правая. И аудитория у нее соответствующая. А французских голлистов еще с советских времен принято подозревать в симпатиях к Кремлю. Но вот левая "Либерасьон" публикует материал под заголовком, невольно подсказывающий читателю правильный ответ: "Рука Москвы за вспышкой агрессии на Украине?". Здесь соотношение сил интернет-комментаторов примерно пятьдесят на пятьдесят.
"Рука Москвы? У Запада нет никаких доказательств. И разве американские и европейские секретные службы не работают там все время?"
"Запад прозевал этот украинский бардак и теперь Путин устроит им всем эффект бумеранга".
"- А зачем этот знак вопроса в заголовке? У вас есть сомнения в причастности Путина? Или же вы ностальгируете по "Великой России?
- И то, и другое."
Политический аналитик Пьер-Анри д'Арженсон из парижского университета Sciences Po, которого проинтервьюировала "Фигаро", считает удивительным другое. "На самом деле поражает не столько количество "пророссийских" комментариев, - говорит он, - сколько неосознанный отказ многих французов поддаваться медиа-инъекции, представляющей путинскую Россию как империю зла.
Речь идет о новом интеллектуальном бунте, обнаруживающем глубинное отторжение господствующего идеологического порядка. Интернет делает этот бунт свободного выражения мнений более доступным. В ближайшие годы мы увидим, как это подозрительное отношение к "обязательным мыслям" по тому или иному поводу будет приобретать все более систематический характер". (мое - и это обнадеживает) 
Согласно опросам, только 14 процентов французов в целом положительно относятся к деятельности Владимира Путина (данные середины января социологического института BVA). Впрочем, из того же самого опроса следует, что, испытывая к Владимиру Путину неприязнь и страх как к лидеру России, большинство граждан Пятой республики были бы совсем не против, если бы такой руководитель возглавил их страну. 72 процента французов считают его полным энергии. 56 процентов уверены, что он умело защищает интересы своего народа. 60 процентов полагают, что под руководством Путина Россия будет становиться все более мощной державой.
Сравним эти данные с опросом, опубликованным в минувшее воскресенье о популярности Франсуа Олланда (всего 18 процентов поддержки, самый низкий за всю историю страны результат), и многое станет ясно. Своего "нормального президента" французы, даже голосовавшие за него два года назад, все чаще называет "полумужчиной", "рохлей" и "импотентом".
"Здесь, безусловно, присутствует элемент обольщения "мужественностью" персонажа, - продолжает политолог Пьер-Анри д'Арженсон. - Этакая смесь хладнокровия и воинствующей дерзости. Но глубинная причина все-таки в другом. Коллективное бессознательное французов улавливает в образе Владимира Путина что-то от Людовика XIV. Абсолютный монарх. Авторитарный, но способный защитить российский народ от сильных мира сего. Французский медиа-мейнстрим этого не понимает. Когда Путин приказывает арестовать Михаила Ходорковского, это невольно напоминает то, как Людовик XIV приказал арестовать Фуке (один из самых богатых людей Франции и министр финансов при Людовике XIV. - А.Б.) Это самодурство, но народ видит в происходящем свой интерес: если король способен низложить сильных мира сего, значит, он может защитить интересы простых людей".
