Sevpolitforum.info

ПОГРОМ
(поэма)

Цепочка сумерек постылых,
С ума сводящая кайма,
Не Ариадна ли сама
Тебя блуждающим впотьмах
С усмешкой тайною вручила?
Ее обманчивый клубок
Магнитом манит за собою,
И вот уже глухим забоем
Зияет вход, как ночь глубок...

* * *
Рев, как на стадионе. Людоворот озверелый,
Помешанных гуща,
В черной воронке - что-то белое:
Мечется, спотыкаясь, бегущая:
- Голую!.. Голую гонят!
Стая воронья кружится, кружится,
Окаменела в бессильном ужасе
безоружная улица -
Страх замешался на страхе:
И как еще не упала
Танцующая под палками
На асфальтовой плахе?..
Ах, не упала?!
Так, палкой! Ма-а-ло!
И черенком лопату меж ног разодранных!
Лежит. Распята.
И окровавлен холодный одр.
А черным* все мало. Ринулись дальше,
И в двери и окна ломятся, лезут,
И снова, и снова кого-то тащат,
И мокнет, алея, железо.
Померкли дома осколками-гранями,
Каждый дом - раненый,
Каждая улица - крайняя...
-------------------------
*Черные - эпитет, отражающий исключительно цвета одежд по-громщиков.

* * *
Вы видели, как человечье мясо
Сгорает в клубах дыма и смрада,
И корчится тело, в огне приплясывает?..
Вы слышали завыванье громадной
Толпы людоедов, обкуренных вусмерть,
Которых и танками не усмирить?
Вы слышали визг витринных стекол?
В осколках дьявольским калейдоскопом
Дробились костры из машин и шмоток...
Ликуйте, иуды, из тысяч глоток -
Вопли, вопли... Это - ваши,
Кровавым топотом ночь взорвавшие,
По городу волчьими стаями кружат...
Ликуйте, иуды, тешьте души...
Но только запомните черные даты,
Сожженных, поруганных и убогих,
Уже перечитаны кодексов строки,
И ждут, не мигая, зрачки автоматов...

* * *
Рычат и гонят взашей пьяный вой
Колоколов набатные раскаты,
Расплавы витражей, во тьму разъяты,
Исходят раной ножевой.
Поругана, взрывается душа,
Уже не веруя ни в Бога и ни в черта,
Седые стены умирают гордо,
Под языками пламени крошась
И ледяными языками норда.
Распахнутая ночи западня:
Пылает ад, кровавя блики в лицах,
Пирует чернь, не в силах насладиться
Агонией безумства и огня.
А над руинами культю креста упрямо
В кулак сжимает непокорный бог,
Прощай, Баку, на пепелище Храма
Я обрываю памяти клубок...

* * *
Тянет ветер колкий,
Стынет синь осколком
Колбы.
Вопли небо рушат,
Грузным вихрем кружат
Толпы.
Все перемешалось,
Хороводит шабаш,
Шабаш.
У фонтана Дружбы
Расплескало лужи
Грозное веселье - новоселье.
На подносе гостье -
Человечьи кости,
Слопает. Не ахнет.
Изъявила милость,
Ненависть явилась,
И в дома вселились
Страхи...

* * *
Страх. Страх. Страх.
В животе комок. Пустота в ногах.
Тишина холодней, голодней трясины,
Маски, маски: соседи, жена, сын...
Страх. Страх. Страх.
От дверей до окон. Огромный-огромный,
Вдруг на лестнице: та-ра-рах!
Проверяет квартиры патруль погрома.
Страх. Страх. Страх.
Беззащитно распахнуты призраки-стены,
Двери - вовсе не двери, зыбкие тени...
Сжался мир. Черно-белый квадратик. Плаха.
Страх. Страх. Страх...

* * *
А.Черняховскому

Если вдруг ходуном заколотится дверь,
И вопьется в виски ржавый иней седин,
Дорогая поверь:
Я умру не один. Я умру не один.
Я готов. Я магический круг очерчу,
Первый ступит - и факелом вскинется вой,
И тогда не помочь твоему палачу
Ни молитвой святой, ни водою живой.
Я готов. Ожиданье висит на плече
Как прилипшая к ране каемка бинта,
Расползается зыбким и зябким ничем
Пустота, нервным тиком секунд налита.
Ни надежды. Ни пятнышка света в ночи,
Только души умерших, мерцают, скорбя,
И покуда враждебная темень молчит,
Я к последнему шагу готовлю себя...

* * *
Я убит. Мой путь - на Божий Суд,
Встань, отец, открой глаза потухшие -
Матерей простреленные души
Непослушных сыновей зовут.
Я убит. И тучи воронья
Смерть, трубя,
на смрадный пир скликает,
Встань, отец, раздвинь сырые камни,
Оседлай горячего коня.
Проскачи, над площадью паря,
Где кроваво пенятся гвоздики,
И - на ощупь, без поводыря,
Мечется народ, от боли дикий.

Распахни небес святое знамя
Над безумьем сбившихся с пути,
Отведи от мира, отведи
Газавата черное цунами.

* * *
Не слышно птиц. Сама Весна не хочет
Ступать по обесчещенной земле,
И не стучат в ороговелых почках
Листы окоченелых тополей.
Крадется март неслышно, оробело,
Трава истерзана царапинками инея,
О, до чего ж ты дожил, город белый
На желтом берегу у моря синего!
Зачем ладони площадей твоих
Не сжались в кулаки, сминая нечисть,
И в сердце страх грабителем проник,
И сгорбились опущенные плечи?..
Под вечер затаились взаперти,
И, вглядываясь в уличную темень
Из плена зачарованных квартир,
Заложники улавливают тени.
Налипли маски ватные на стекла,
В провалах глаз заиндевелый страх,
Еще зола алеет, не поблекла -
На смрадных издыхающих кострах.
Сжимает вечер автомат на взводе,
На перекрестках замерли посты,
И тишина кладбищенская бродит
По площадям и улицам пустым...

* * *
Сломленный, истерзанный погромами,
День уполз за город и потух,
Фонари пожарами багровыми
Прожигают вечера фату.
Потеснен к земле, как прессом, тучами,
Дождь развесил занавеси рваные,
В темноте ворочаясь измученно,
Город-зверь зализывает раны.
Как бродяги без роду, без племени,
Сбились в кучки, не сойти б с ума, -
Затаили ужас, смотрят в темень
Выбитыми окнами дома...

* * *
Сгустилась ночь, тревожна и пронзительна,
В холодный траур город облекла,
Невидимые ангелы-спасители
Раскрыли парашютов купола.
Порывы норда не слышны, заглушены,
Над крышами "Антеев" грузный гул,
Десантники, расплескивая лужи,
Срывают автоматы на бегу.
Еще вопят, беснуясь, толпы бешеных,
От крови пролитой осатанев,
Но близок лязг зеленых бэ-эм-пэ-шек
С парнями в хаки на крутой броне.
Еще ни кровь, ни слезы не осушены,
Но время надвое секунды рассекут:
Десантники, расплескивая лужи,
Срывают автоматы на бегу...

* * *
Мне перекресток наш милей,
когда пустынен,
Когда над кронами - покой,
Прохожих редких след неслышно стынет,
И забывается легко.
Мне так легко, когда не слышу ропота
Встревоженных асфальтовых полей
И небо растекается сиропом
По частоколу тополей.
Над городом, как лотос, - тишина,
Лишь редко прокричит состав далеко,
Дома усталые прикрыли веки окон,
Ушедшего еще не осознав...

ЭПИЛОГ
В озябшем парке в глубине аллеи,
Где тополя костлявы и голы,
Фонарь лампадой одинокой тлеет,
Туманной порослью оплыл.
Поклоны бьют во тьму под ветром колким,
Взывают Богу шепотком глухим,
Стараясь, как старухи-богомолки
Чужие чьи-то замолить грехи,
Деревья, руки-ветви воздевая,
Сметают с неба лунное бельмо,
И плачет, плачет туча дождевая
Над каменными плитами домов...
Сумгаит, 28 февраля - 3 марта 1988