28 сентября честный латышский правозащитник Эйнарс Граудиньш побывал в Донецкой Народной Республике в составе международной комиссии по расследованию преступлений, совершенных там. Вернувшись, он рассказал о том, что увидел и услышал.
Вот его рассказ
C сайта
http://imhoclub.lv/ru/material/chto_na_ ... z3FdRdZrOE"То, что я видел своими глазами
По приглашению представителей Донецкой Народной Республики я и другие правозащитники из европейских стран, в частности из Франции, Англии, Эстонии, Болгарии, а также из России, которую представлял директор Московского бюро по правам человека Александр Брод, поехали в Донецкую Народную Республику.
Я побывал в городе Донецк, где встречался с представителями правительства республики, а потом посетил два места массовых захоронений — шахту Коммунарская №22 и поселок Нижняя Крынка.
С представителями правительства ДНР в поселке Нижняя Крынка.
Постараюсь описать реальное положение дел, потому что информация в западных, в том числе балтийских, и российских СМИ подается очень по-разному и сложно понять, где правда, а где ложь.
Ситуация очень тяжелая и очень опасная.
В Донецке фактически нет медикаментов, нет наркоза. Провести операцию практически невозможно. Это огромная проблема.
Нет в Донецке прививок от бешенства. Там сейчас много брошенных домашних животных, в частности, собак. Их хозяева или были вынужены убежать, или погибли. Это создает угрозу эпидемии бешенства.
В Донецкой Народной Республике полностью парализована работа государственных служб, которые используют единый реестр Украины. Это означает, что невозможно проводить сделки с недвижимостью, невозможно регистрировать акты гражданского состояния.
Специфика Украины заключается в том, что все государственные реестры хранятся на серверах, находящихся в Киеве. А киевские власти полностью отключили Донецкую республику от этих баз данных. В результате там полный административный коллапс. И восстановить работу госслужб на сегодня не представляется возможным.
Вообще не работает банковская система, не проводятся безналичные расчеты, не функционирует система SWIFT. То есть бюджетникам (учителям, врачам) и пенсионерам деньги либо привозят домой, либо раздают наличными по месту работы.
Школы должны были начать работу только 1 октября, потому что 1 сентября это было невозможно.
Идет планомерное уничтожение города дальнобойной авиацией и реактивными системами залпового огня «ГРАД».
28 сентября, когда я там был, город обстреливался. Причем стратегия киевских властей состоит в том, чтобы запугать население. Стрельба идет неприцельная, в том числе по жилым районам. Ни один из жителей Донецка не знает, доживет ли он и его семья до вечера. Попадет снаряд в его дом или не попадет.
На сегодняшний день общее количество неопознанных тел, которые хранятся в моргах Донецка, составляет 400 человек.
Это значит, что либо погибла вся семья и некому опознать, либо труп находится в такой стадии разложения, что уже невозможно опознать, либо родственники уехали за пределы страны, например, в Россию.
Большая проблема проведения экспертизы ДНК. Для этого не хватает ни медицинских, ни административных ресурсов, поскольку образцы для опознания нужно брать у родственников. Это требует больших усилий и достаточного количества судмедэкспертов, которых нет и заниматься этим в полном объеме некому.
Еще одна проблема — целенаправленное разрушение украинскими властями промышленной и культурной инфраструктуры города.
В Донецке был Краеведческий музей. Как здание он не представлял никакого военного интереса, но музей разбомблен полностью.
Другой пример касается промышленной инфраструктуры. На момент моего визита в городе было целенаправленно уничтожено 300 электроподстанций, которые играют ключевую роль в системе электроснабжения города.
Происходило это так: диверсанты ставили на них радиомаяки, а потом по трансформаторным будкам била дальнобойная артиллерия.
В Донецке находился уникальнеший завод, который выпускал изоляторы для высоковольтных линий. Продукция была очень востребована за рубежом. Это высокотехнологичное и очень сложное производство, которое невозможно наладить за один день и которое выпускало конкурентноспособный экспортный товар. Так вот — завод полностью уничтожен целенаправленными бомбардировками и обстрелами, чтобы в будущем там не осталось ничего.
Все преступления против мирного населения расследуются МВД Донецкой Республики, прокуратурой и следственными органами.
Я встречался и с министром внутренних дел, и с прокурором, и с представителями Верховного суда.
Они стараются документировать все факты. Но есть определенные ограничения. Например, нехватка персонала, поэтому в полном объеме эту работу наладить невозможно.
Сотрудники правоохранительных органов рассказали мне, что на их сторону перешло несколько следователей из Мариуполя, которые продолжают службу в Донецке. Причина их перехода — они не выдержали криков людей, которых круглыми сутками пытали в соседних кабинетах.
Оттуда выносили трупы и заносили тела людей в бессознательном состоянии. Такими методами работают правоохранительные ограны Украины — это реальный, живой факт.
Кого они задерживают? Почти всех. Это может быть машинистка или стенографистка, которая обеспечивала подготовку к референдуму. Задерживают всех, кто имеет отношение к народному ополчению. Задерживают родственников ополченцев.
В Донецкой Республике уже есть своя наградная система, и я несколько раз спрашивал, можно ли сфотографировать. Мне отвечали — можешь фотографировать что угодно, главное, чтобы не было лица. Если узнают, что человек ушел в ополчение, его родственникам не только не гарантируется безопасность, им не гарантируется сохранность жизни.
В Донецкой Республике уже действует своя наградная система, но фотографировать лица награжденные пока не разрешают.
Что касается мест массового захоронения.
Одно из них находится в шахте Коммунарская. Когда я там был, трупы уже вывезли, потому что их невозможно держать при такой погоде: 28 сентября температура воздуха днем достигала 22 градусов.
Но то, что там были захоронения, уже подтверждено и до нас международными комиссиями. Предположения, что все это подстроили сами ополченцы, исключаются.
Возле шахты Коммунарская, у места захоронения убитых.
Мы встречались с матерью одного из убитых, тело которого было найдено в этой шахте. Женщина живет в соседнем поселке, который называется Коммунарск. Она четко рассказала, как это произошло, как был задержан ее сын и потом убит.
Так что говорить о постановках не приходится. Эти массовые захоронения связаны только с деятельностью карательных батальонов, которые реализуют политические цели Киева.
Мать одного из захороненных в шахте рассказывает нам, как был задержан и убит ее сын.
Что касается этих отрядов — это специфические бандформирования, которые реально не подчиняются никому. Как нам поясняли, только 25% личного состава карательных батальонов числятся за МВД Украины. Остальные 75% — неизвестно даже кто, никто не знает, кто эти люди и чем они занимаются. Более того, между собой эти батальоны не контактируют. Но они выполняют определенные полицейские и карательные функции.
Какое отношение они имеют к регулярной армии Украины?
Местное население говорит, что сначала пришли войска регулярной армии (это призывники, срочники, парни 18-19 лет). Большой взаимной любви между ними не было, но не было и террора, поэтому военные и гражданское население мирно сосуществовали.
Потом вошли карательные батальоны. С первого дня начались изнасилования, грабежи, стали пропадать люди.
В Донецкой республике не работает Почта Украины, но она работает по другую сторону условной границы. И местные жители рассказывали, что видели очереди бойцов батальонов, которые отправляли домой одну за другой посылки с награбленным.
Уходя, они уничтожают инфраструктуру. Конкретно в поселке Нижняя Крынка, где я был, взорван мост и сожжены жилые дома. Они не пострадали в ходе военных действий, их намеренно сожгли. Это технология, которую применяли эсэсовцы во время Второй мировой войны в Белоруссии.
Поселок Нижняя Крынка. Каратели, уходя, уничтожили его инфраструктуру.
Что происходит? Сначала дома разграбляют, а потом сжигают.
И еще один факт — везде, где действуют подобные бандформирования, зафиксированы многократные групповые изнасилования женщин и девочек.
Если основное внимание международных правозащитных организаций сейчас приковано к внесудебным расправам, пыткам, казням пленных ополченцев, то я хочу заверить: параллельно там совершается масса сопутствующих преступлений, которым не уделяется должного внимания. А местное население уже доведено до такого состояния, что они рады тому, что живы остались.
Местные говорят, что рады уже тому, что живы остались.
Рассказывали мне и о таких случаях. Есть населенный пункт, называется Ждановка. Перед тем как туда войти, каратели заранее узнали, кто призывался в украинскую армию и кто не явился на призывной пункт. Нашли 15 таких парней и без суда и следствия их расстреляли.
Другой пример: ехали на машине муж и жена. Бойцам спецбатальона понравилась их машина. Они расстреляли супругов, бросили трупы в реку и как ни в чем не бывало уехали на их автомобиле.
Так действуют каратели.
Кроме того они минируют места захоронений, поэтому, например, в Нижней Крынке, где пока найдено только одно захоронение, еще неизвестно, какими будут результаты раскопок и что там в итоге найдут.
В Нижней Крынке пока найдено только одно захоронение.
Там есть поле, над которым стоит сильный трупный запах. За него еще не брались, потому что еще не работали саперы, но, вероятно, будет много страшных открытий, поскольку огромное количество людей числится пропавшими без вести.
Вот что, если коротко, сегодня происходит на территории Донецкой Народной Республики. Это то, что я видел своими глазами, и рассказываю об этом без какой-либо предвзятости".
